Да, эти выборы не безупречны. И Путин не прав, когда говорит: «Всем её участникам были созданы равные условия для открытой справедливой конкуренции, для того, чтобы обозначить свою позицию по разным проблемам, предложить пути их решения, а избиратели могли объективно оценить, сравнить программы, цели, дела и достижения партий и кандидатов».
Какая уж это «открытая справедливая конкуренция», если, к примеру, лишили возможности баллотироваться Алексея Навального и его команду?
О какой «справедливой конкуренции» может идти речь, если избирателей моего Приволжского округа №26 лишили права самим решить, могу я представлять их интересы в Госдуме или нет. И просто взяли и сняли меня с выборов.
И в свете обращения Владимира Путина реплика «татарстанского Киселева» Ильшата Аминова засверкала новыми гранями.
Кто в итоге получил «двойку»? Путин? Избиратели Приволжского округа?
К слову, в избирательном законодательстве прописано, что кандидаты должны указывать снятые и погашенные судимости. А моя судимость по ст. 129 УК РФ и не снята, и не погашена. Потому что когда в июле 2011 года эта статья была декриминализована, приговор в отношении меня еще не был исполнен. Да, я был освобожден по УДО, но приговор еще исполнялся. А после декриминализации ст.129 УК РФ приговор в этой части «утратил силу». Так написано в УК. И в избирательном законодательстве нет нормы, обязывающим кандидатов указывать судимости по статьям УК, утратившим силу.
Нормы о судимости, о запрете баллотироваться с судимостями по отдельным статьям УК, были введены в избирательное законодательство, что бы минимизировать попадание в Госдуму депутатов с криминализированным мышлением. А получилось, что эта норма стала еще одним инструментом лишения возможности избираться кандидатов, неугодных власти. Того же Алексея Навального, например.
Путин в обращении к россиянам сказал, что у избирателей есть возможность «объективно оценить, сравнить…. дела… кандидатов». Не прав президент. Ни о какой объективной оценке не может быть и речи. Потому что в избирательном законодательстве нет нормы о том, чтобы кандидат доводил до избирателей информацию обо всех своих «скелетах в шкафах». А прессе это даже запрещено.
Вот конкретный пример. Депутатом Госдумы от Татарстана по Центральному округу № 31 обречен стать Иршат Минкин. Тот самый Минкин, который был одним из героев статьи «Расхитители квартир», опубликованной в «Вечерней Казани» 19 августа 1997.
Дословно:
По Казани ходят слухи: в Советском районе разоблачена преступная группа жилищных начальников. Они, мол, отслеживали квартиры одиноких стариков, а после их смерти продавали освободившее жилье. А бывало и так, что людей насильно переселяли из благоустроенных квартир в хибары.
…Из источника, заслуживающего доверие, редакции удалось выяснить, что такое уголовное дело действительно существует. На скамье подсудимых могут оказаться заместитель гендиректора АО «Жилбытсервис» (жилтрест Советского района) Ильсур Сафин, начальник ЖЭУ-29 Иршат Минкин, администратор КПАТП-1 Вячеслав Улитин и официально нигде не работающий Айрат Ахметшин…
Выбили согласие кулаками
Весной 1993 года Минкин с Ахметшиным положили глаз на квартиру в доме на ул.Адоратского. Дело оставалось за малым: спихнуть куда-нибудь хозяина. Предложили ему съехать в худшее жилье. Однако тот оказался крепким орешком – четыре месяца не поддавался ни на уговоры, ни на угрозы. Тогда Ахметшин с приятелем вывез его в лесок и выбил согласие кулаками. После этого домашнюю утварь жертвы побросали в грузовик и перевезли в халупу…. Полученную таким образом квартиру Минкин решил обменять на автомобиль. Вскоре подвернулся удобный случай – некий А. предлагал свою «девятку» в обмен на квартиру.
Перед Минкиным стояла задача: как провернуть выгодную для него операцию так, чтобы со стороны все было шито-крыто? Для этого он вызвал паспортистку своего ЖЭУ и потребовал дать согласие прописать в ее квартире жену А., угрожая в противном случае всеми земными карами.
Бедная паспортистка прописала в собственной квартире совершенно незнакомую ей женщину. Для чего это было нужно, выяснилось через некоторое время. Минкин оформил обмен и «переселил» жену А. из квартиры паспортистки в квартиру на Адоротского. Таким образом, предприимчивый начальник ЖЭУ подстраховал себя – с точки зрения закона все получилось чин чинарем. Минкин же в результате ловко проведенной операции заполучил желанную «девятку».
«Шальные» квартиры
Так жилищники называют нежданно-негаданно освободившиеся квартиры. «Шальным» часто бывает жилье, которое занимают одинокие пожилые люди. Стариков жилищные начальники держат на особом счете. Ведь помрет не сегодня-завтра – и тогда нужно успеть прибрать к рукам ставшие в одночасье бесхозными квадратные метры.
Подобным испытанным образом действовали и наши «герои». Как указано в обвинении, в сентябре 1992 года Минкину и Сафину, который тогда был начальником ЖЭУ-47 (позже стал замдиректора Советского жилтреста), стало известно, что в доме на ул.Минской освободилась после смерти хозяина квартира. Жилищные начальники поняли друг друга без слов: об этих метрах решили в трест не сообщать, квартиру продать, а деньги поделить.
Минкин решил использовать паспортные данные своего дальнего родственника Ш. Заверив, что поможет с получением ему жилья, забрал у него паспорт. Затем Минкин получил от Сафина фиктивный ордер, при помощи которого прописал Ш., не посвящая его во все тонкости дела, в квартире на ул. Минской.
После такой подстраховочной комбинации жилье можно было смело выставлять на продажу. Нашелся и покупатель, который выложил за квартиру на Минской 12 миллионов рублей, а также земельный участок с домом на ул. 1-й Вольской (цены марта-апреля 1994 года). О том, сколь сомнительную сделку с ним заключают, покупатель не догадывался. Тем более, что потом все было оформлено в виде обмена: родственник Минкина прописался в доме на ул. 1-й Вольской, а доверчивый покупатель – в квартиру на Минской. Попробуй-ка тут придерись к чему-нибудь?
По схожему сценарию происходило присвоение ловкачами в конце декабря 1993 года освободившихся после смерти хозяина квартиры в доме на ул.Фучика. Только здесь Сафин действовал уже в паре с администратором КПАТП-1 Улитиным. Последний нашел опять-таки доверчивого покупателя, который согласился выложить 8 миллионов рублей. Документы оформлялись непосредственно в кабинете начальника ЖЭУ в присутствии покупателя, и тому трудно было заподозрить неладное.
Иршат Минкин несколько месяцев провел в СИЗО, но у него, по всей видимости, оказались серьезные покровители. До суда уголовное дело в отношении него не дошло, его выпустили из СИЗО и он уехал в Нижнекамск, где начал работать в команде Ильсура Метшина, только-только назначенного мэром Нижнекамска.
В биографии кандидата в депутаты Иршата Минкина – ни слова о знакомстве с СИЗО, ни слова об уголовном деле, фигурантом которого он был. И это правильно?
Тем не менее, на выборы идти надо….
Journal information