Пошли разговоры о новой деноминации рубля. Мол, на руках у народонаселения скопилось чересчур много денег. Причем налички. В марте, когда упали цены на нефть, а народ посадили на самоизолцию, наличная денежная масса выросла на 700,9 млрд рублей, в апреле — на 544 млрд, в мае — на 248,8 млрд, в июне — еще на 391,8 млрд рублей. За четыре месяца в обращение поступили купюры на 1,9 трлн рублей. Общий объем наличной денежной массы на 1 июня достиг исторического рекорда в 11,2 трлн.
Но вот что интересно, в «наличку» уходит бизнес. Только за март и апрель корпорации взяли в банках 1,444 триллиона рублей новых кредитов — больше, чем за предыдущие 12 месяцев, вместе взятых (913 млрд). Одновременно со счетов юридических лиц «ушло» в нал 804 млрд рублей. (отсюда).
В общем, власти ломают голову, что с этим делать. И, похоже, не видят других вариантов, как провести деноминацию… Обменять старые деньги на новые, убрав с новых несколько нулей…
Но, честно говоря, не думаю, что Путин даст добро на шаг, который де-факто равносилен конфискации части сбережений народонаселения. Потому что все прежние денежные реформы в стране неизменно оборачивались тем, что народ становился беднее, лишаясь части своих накоплений.
Путин едва ли хочет вписаться в генетический код жителей России еще и как президет-деноминатор. Думаю, что ему уже вполне достаточно остаться в исторической памяти людей главой государства при котором увеличился пенсионный возраст и изменилась конституция....
К тому же не за горами выборы в Госдуму. А народ может и осерчать на деноминацию и проголосовать за кого угодно, только не за партии и кандидатов, отобранных и утвержденных Кремлем.
В общем, думаю, что разговоры о деноминации – это не более чем разговоры.
Или я ошибаюсь?
На снимке: обмен денег в 1961 году, фотография отсюда
Journal information